Клара Коваль родилась 6 декабря 1923 года в г. Харькове. Росла спокойной, уравновешенной, была очень нежным ребенком. Отец её часто называл «плотвичка»… Её легко было обидеть, никогда не дралась. Старшие Сергей и Алла души не чаяли в сестренке, Сергей читал ей книжки, Алла (Алла Матвеевна Ковачевич, бывший преподаватель Челябинского политехнического института) пела песни. Первой любимой книгой восьмилетней Клары стала повесть Л. Кассиля «Черемыш – брат героя». А потом девочка прочитала роман «Как закалялась сталь» Н. Островского: «Вот это герои!.. Было же время…
А мы – знай только зубрим правила».
В детстве она была веселой, отзывчивой, любила петь и танцевать. Училась в Челябинской железнодорожной школе №1 (ныне школа №121).
Сестра Алла Матвеевна Ковачевич вспоминает:
«Увлечений у неё было – страсть! Танцевала, рисовала, стихи писала… Все время пропадала в Доме художественного воспитания детей. Всё время
с книгами.
Или фотография. У нас аппарат отцовский был. С 26 года. Ста-арый. Мы его ставили на треногу, растягивали эту гармошку, накрывали одеялом… Она хорошо фотографировала. И когда отправилась на фронт, повезла с собой целый ящик химикатов, два фотоаппарата… Она присылала фотографии. Много.
Дома был живой уголок. Чего только не было! Ящерица, уж, дятел, цапля подбитая… Заяц, черепаха, рыбы… Всё время ходили корм добывали, скребли, чистили…
Отец часто брал на охоту. И её, и меня. Даже на косачей. В шалаше сидели, не давал шуметь. Она выдерживала, а я нет. Меня выгоняли, её оставляли. Отец учил стрелять. Она стреляла прекрасно, все положенные значки у неё были.
Увлечений много. Но больше всего детей любила. Сколько помню её – всё время с малышней. И в педучилище из-за этого пошла».
И вот мечта сбылась! После окончания 7 класса Клара поступила в Челябинское педагогическое училище №1. В училище вступила в комсомол. Была хорошим организатором, общительным, отзывчивым товарищем. Вдумчивая, умеющая отстоять свое мнение, она легко разрешала все спорные вопросы товарищей.
Третий курс для Клары был самым трудным. Теперь учёбу нужно было совмещать с работой. Учительская деятельность Клары началась в школе №3. Ребятишки в ней души не чаяли. Ей не было ещё и 18 лет, а её величали Кларой Матвеевной.
Сестра Алла Матвеевна Ковачевич вспоминает:
«Ребятня её любила, обожала. Помню, болела она. Я домой бежала, торопилась. Захожу, она закутанная на диване сидит, три девчушки – третьеклашки пол моют, стараются, а две сидят на стульях, ноги поджали, новости школьные рассказывают… Она ещё первые месяцы работала в школе, а они уже привязались к ней, пришли навестить…»
Быстро пролетел первый учебный год. Примерно за месяц до начала войны Клара окончила училище, поехала в гости к старшему брату Сергею. Очень уж хотелось ей порадоваться на двухлетнюю племянницу Зою. Там, в семье брата, и застала её страшная весть: фашистская Германия напала на нашу страну. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война.
Сестра Алла Матвеевна Ковачевич вспоминает:
«Я этот день никогда не забуду. Клара бежала на встречу с Женькой, подружкой.
- Алка, война!
- Да ну вас, - отмахивалась, - вечно ваши шуточки, война.
Сама уже поняла – не шутят… Сразу как-то повзрослели все, посуровели. Она так-то была не очень говорлива, а тут совсем замкнулась. Начала на фронт проситься».
Клара рвалась на фронт, а военкомат отказал: ей не было 18 лет. И тогда она пошла на курсы медсестер, по ночам вместе с сестрой Аллой работала в Днепропетровском эвакуационном госпитале. А ведь это всё после своей основной работы – учительницей в одной из начальных школ Челябинска.
Сёстры Коваль собирали средства для бригады. Ходили по квартирам. Клара сшила несколько кисетов, в каждый вложила записку: «Защитнику нашей Родины от медицинской сестры Коваль». Сёстры распороли отцовский тулуп и сшили из него две безрукавки. На полах вышили: «От сестер Коваль». Тоже послали на фронт.
В сентябре 1941г. семью Коваль постигло страшное горе. Оккупанты заняли Житомирщину. Семья старшего брата Сергея не успела эвакуироваться. Фашисты нагрянули с облавами в семьи коммунистов, комсомольцев. Пострадали многие еврейские семьи.
Жена Сергея Вера со своей дочуркой Зоей выехала в отдаленное село, надеясь, что немцы туда не заглянут. Но однажды погромщики со свастикой ввалились в дом. Вера не успела спрятаться. Рыжий верзила – каратель вырвал из рук матери девочку. Вера бросилась выручать дочурку. Раздался выстрел… Убили фашисты и маленькую Зою.
В августе 1942 года после тяжелых боев 96-ая танковая бригада находилась в обороне. В Челябинск приехала делегация танкистов. Делегаты выступали по радио, на митингах и собраниях, выезжали в города области.
в военкомате.
В октябре 1942 года Клара пришла в Челябинский обком комсомола. Она молча положила на стол секретаря заявление. Оно кончалось словами:«…Желаю участвовать в защите жизни людей и беспощадно бороться за право называться человеком». Секретарь внимательно прочитал заявление, посмотрел на девушку: «Желание ваше мне понятно. Только специалисты нужны ведь и в тылу».
Десять дней ходила Клара на призывной пункт – не берут. На одиннадцатый пришла не одна, а с матерью.
Материнское слово подействовало. Клару, наконец, зачислили санинструктором в 96-ю танковую бригаду им. Челябинского комсомола.
Пришла в бригаду она 7 ноября 1942 года вместе с новым пополнением (103 добровольца). Много было девчат добровольцев. Нелегко давалась им суровая армейская жизнь, но постепенно они привыкли, освоили свои обязанности. Клара стала медсестрой и фотокорреспондентом.
Вспоминает Дина Сметанкина, шофер санитарной машины:
«Невольно вспомнилось всё: и как встретились, и как познакомились,
и как в шутку она представилась:
- Коваль Клара Матвеевна, от роду 20 лет. Полюби меня, моряк, душою, что ты скажешь мне в ответ? – проговорила она, обнимая Лизу Толстых.
Тепло и радостно встретились девушки, по всему видно – они давно знали друг друга и вот теперь после разлуки встретились вновь. Случилось
это седьмого ноября 1942 года в селе Каменка. Из Челябинска приехала делегация с подарками для воинов и новым пополнением бригаде. В группе было семнадцать девушек. «Итак, в нашем полку прибыло, - подумала я, глядя
на совсем молоденьких девчат. – Как-то им придется на переднем крае, а ведь здесь несладко, ой как несладко». О себе я была тогда высокого мнения, считала опытным солдатом. Как-никак, уже полгода на передовой, кое-что видела, да и перед войной закончила осоавиахимовскую школу летчиков.
Нас выстроили в одну шеренгу. Строй получился кривой и некрасивый, хотя девушки прихорашивались, прилаживая пилотки и затягивая ремни так, чтобы видны были их ладные фигурки. Всё же начальство чему-то улыбалось, и мы вскоре узнали чему.
Комбриг Лебедев прошел вдоль строя, проверил у девушек сапоги
и приказал поменять их.
- Это вам не туфли, сапоги должны быть на один-два номера больше, чтобы можно было подвернуть пару хороших портянок. Вот вы, - сказал
он Кларе, - поменяйтесь с той девушкой в брюках. Кстати, у нас девушки носят юбки…
Это про меня. В брюках была я одна. Что это – приказ? Но ведь я шофер и мне удобнее работать в таком костюме! Я злилась на комбрига, а тут еще эта с сапогами. Поменялись, так нет, пристает:
- Ваши сапоги мне больше подходят, а как вам мои?
Я молчу.
- Давайте познакомимся. Меня зовут Клара.
Я снова молчу.
- Вас зовут Диной?
Вот ведь, знает, а чего пристала?..»
Вскоре пришло письмо с фронта от Клары:
«Дорогая мама!
Моей подруге Дине вчера исполнилось 25 лет, столько же, сколько нашей Армии, родившейся в боях с немецкими оккупантами под Псковом в 1918 году. Вы праздновали? Молодцы! А у нас всю ночь фрицы, гады, летали, спать мешали. Завтра рано – в поход.
21 февраля была сильная метель. Я с двумя саперами ходила рыть могилы погибшим… Тяжело, милая! Эх!.. Увидеть бы тебя. Но надо идти вперед, скорее к победе!
Целую крепко. Твоя Кларка.
24 февраля 1943года»
В другом письме домой она писала:
«Мамочка, дорогая!
Вот сегодня смотрели мы звуковое кино – «Парень из нашего города». Картина хорошая, вдохновляющая.
Мамочка, ты, наверное, обижаешься, что я редко пишу. Но поверь, родная, не всегда удаётся черкнуть. Тебя я часто вспоминаю. У меня большая радость: за отличную боевую подготовку командир роты вынес мне перед строем благодарность. Я участвую в комсомольской работе. Недавно у нас был вечер самодеятельности. Так что мы не только бьём фрицев, но и растем политически и культурно.
Скоро я тебе пришлю фото. Пиши!
Крепко тебя целую. Твоя Клара. 24 ноября 1942г.»
Вспоминает Дина Сметанкина, шофер санитарной машины:
«Клара становилась всем нужной, необходимой. Помнится, к нам приехали артисты. Шел концерт. Народу было очень много, ведь это были настоящие артисты. Я подсела к Кларе, толкнула в бок, тихонько шепнула: «Пойдем».
- Что там случилось? – спросила Клара по дороге.
- Старику совсем плохо, а тут еще парень орет по-страшному, воздух раздирает его, а что делать и как помочь, не знаю…
Пришли. Через пять минут солдат, захлебываясь словами, без конца повторял: «Спасибо, сестричка, свет увидел, думал взорвусь, как мыльный пузырь». А Клара была уже в дальнем углу, где лежал тяжело раненый немолодой солдат. Она начала читать стихи и рассказы, словно Рина Зеленая, детским голоском. Раненый вдруг заговорил чистым не страдальческим голосом:
- Ну, в аккурат мой Яшка – шельмец. – Он широко и по-доброму улыбнулся. – Спасибо, сестрица, как дома побывал…»
А позднее она писала сестре:
«Дорогая Аллочка и все, все!
Вчера получила от тебя и от мам, да от учеников своих письма. Благодарю, милые! Алка, как много хочется написать вам! Пусть это пись
на Воронеж началось 14 января 1943г. от села Щучье (оно вам по газетам известно). И вот в первый же день боев меня и доктора Шутова (я всё время с ним работаю) перебросили с малой перевязочной в Щучье. На санитарной машине у нас шофёром Динка. Ох, и лихая девчонка! Повела, чертяка, машину не через лес, а по самой передовой, по переднему краю. Ну, конечно, было жарко! Приехали мы в село, в нем домов – раз-два и обчелся. Больших трудов нам стоило подготовить перевязочную и начать работу. Снаряды рвались
у самого дома. Стекла повылетали. Пришлось окна наскоро закрывать соломой. Работали всю ночь, усталости не чувствовали. Около 2-х часов ночи привезли обгоревших одиннадцать человек. Да, милые, тяжко было…
Они вернулись в один блиндаж, брошенный бежавшими фашистами. Там под соломой был наброшен порох. Кто-то чиркнул спичкой и враз весь блиндаж был объят пламенем. Сгорели 19 товарищей. И Зина тоже. Ты её помнишь? Черненькая такая. Да, Зина была замечательный товарищ.
Семнадцатого перекинулись мы дальше, да заехали далеко вперед. Было несколько раненых. Полковник (он теперь генерал-майор!) приказал вернуться обратно. В боях за Марки погибла наша самая веселая девушка Аня Орловская. Это случилось так: наши наступали. Танки подошли к самой деревне, где были немцы. Она спрыгнула с танка, чтобы оказать помощь раненому. В это время рядом разорвалась мина. Нет больше Ани. Как тяжело, когда у тебя на глазах гибнут лучшие товарищи. За правое дело отдают они свои жизни.
А сколько фрицев, гансов, Альфредов валяется на наших дорогах, полях! Сколько повозок, машин и орудий они побросали! Всего не опишешь. Наша бригада за дни боев с 14 по 21 января прошла более ста километров, взяла в плен более шести тысяч солдат и офицеров, истребила более двух тысяч гитлеровских вояк. Наши ребята, челябинские комсомольцы, творили чудеса. Какая-то кучка бойцов в тридцать человек, а взяли в плен больше тысячи фашистов. Три танка и двадцать один автоматчик врываются в деревню, создают панику, топчут гусеницами своих танков бегущих фашистов…
Вас интересую я? Пожалуйста! После этих боев бригада пошла дальше, а я и доктор Шутов остались с 44 ранеными, удаленные от всех за 40 километров. Семь дней никакой связи, дороги замело, машины еле ходили.
За это время мы вылечили 13 раненых. Они вернулись в часть. Доктор очень доволен своей и моей работой, хочет меня представить к награде.
Вот видишь, Аллочка, начала писать чернилами, а тут вдруг боевой приказ: выступать, догонять части, ушедшие вперед. Дописываю карандашом. В общем, скоро за Старый Оскол будем драться.
Я подаю заявление в партию.
Будьте здоровы. Целую всех: маму, тебя, Алка, дядю Ваню, тетю Соню
и всех, всех!
Пишите! Ваша Клара. 3 февраля 1943 года».
Через семь дней они догнали бригаду. А ещё через день комсомольцы-танкисты дали бой в районе Пузачей. Это было героическое сражение. Фашистские силы во много раз превосходили численность нашей бригады,
но челябинцы не отступали. Они дрались по-геройски, не давая пройти крупной группировке противника.
Вспоминает Дина Сметанкина, шофёр санитарной машины:
«… Мы оделись. Прихватив санитарную сумку, вышли и по шоссе пошли
к деревне Пузачи. Шли молча. Клара умела молчать. Подошли к месту боевых действий бригады.
- Это «санитарка» доктора Решетова?
- Она.
- Надо воспользоваться просветом в метели, а то опять заметет, завьюжит. Давай сюда укладывать наших.
Мы узнавали своих по одежде, иногда в лицо. Далеко от дороги, заваленный трупами фашистов, лежал наш боец.
- Смотри, сколько их положил, и, подумать только, на одного человека целая стая псов. Помоги, Клара, мне одной не вытащить…
Когда растащили трупы немцев, мы опознали Володю Колсанова (челябинец). Он лежал на спине, без шинели и почему-то очень чистый. Чисто выбрит, чистый подворотничок, только вздернут китель, и ни кровиночки на одежде. Поначалу мы не заметили маленькой дырочки у самого его сердца. Но когда Клара доставала его документы, мы убедились, что он был ранен не одной пулей. Та, которая угодила в висок, была, очевидно, последней…
Клара заговорила с полными от слёз глазами. Слова её звучали, как клятва:«Ты сдержал свой слово, Володя, и вот погиб. Клянусь, не пожалею жизни в борьбе с этими палачами. Я научу своих учеников ненавидеть фашизм. Я расскажу им, как ненавидел его ты, как жил, как воевал, как погиб… Придёт время, и мы вернемся сюда и поставим вам памятник, а дела ваши будут жить в веках и сердцах советского народа». Она разрыдалась».
Письмо Клары Коваль жене Владимира Колсанова. 19 февраля 1943 года.
«Дорогая Зоя!
Вам, конечно, покажется странным это письмо, написанное незнакомым почерком. Да, это письмо будет действительно страшным. Причиной моего письма послужил Володя. Этого человека, близкого Вам и очень дорогого для меня, больше нет. Это ужасно, дорогая Зоя, очень ужасно. Вот сейчас Вы плачете, Вам тяжело. Верю. Но зачем? Чему Вы поможете этим? Нет! Не плачьте. Так хотел Володя. Уходя последний раз в бой, он просил об одном – не плакать о нём. Я не выполнила его просьбу, так исполните её хоть Вы… Поцелуйте за него Руфочку. Он любил её больше всего на свете. Только не расстраивайтесь больше – ведь этим горю не поможешь, а у Вас есть дочь, которую нужно воспитывать.
С горячим комсомольским приветом Клара Коваль».
Её переполняла ненависть к фашистам. Клара рвалась в бой. Положение санинструктора никак не устраивало её. Она хотела сама уничтожать врагов.
Вспоминает Дина Сметанкина, шофёр санитарной машины:
«Раньше – в Ольшанах, что под Каменкой, в Татаринове, Знаменке, Мантурове и Дальней Игуменке, где останавливались на временный отдых или небольшую стоянку, - Клара ходила к танкистам.
- Дина, подвези в РТО, - просила она.
- Зачем? Пойдем лучше пешком…
- Жаль время терять на прогулку.
- Да зачем ты туда бегаешь?
- Я тебе говорила – учусь водить танк.
- Клара, милая, не так просто вести танк, это тебе не автомашина.
- А я буду заряжающим или башенным стрелком, наконец, просто подавать снаряды. И это надо знать. Вот я и пользуюсь свободным временем.
Я не верила и принимала всё в шутку. А Клара не шутила…».
Клара стала учиться водить танк. И всё это совмещая со своей основной службой, тяжёлой службой медсестры.
Снова письмо домой:
«Дорогая мамочка!
Письмо твоё получила ещё пять дней назад, да всё времени не было:
то переезд, то устраивалась, а два дня ходила по ротам смотрела, как устроились хлопцы. Я ведь, мамочка, теперь нахожусь не в санвзводе,
а в батальоне. Живу на батальонном пункте. Сейчас наш батальон занимает оборону. Стоим в поле, а наш БМП (батальонный пункт медпомощи) километров в двух от передовой. Ребята у нас отчаянные, веселые. Вчера, пока я по экипажам ходила со старшиной роты, они сбегали в деревушку километров за семь и принесли мне яблок.
А как ребята рвутся в бой! Скорее бы погнать этих фрицев, чтобы дышать было спокойней. Я на них до того зла, что даже буквы кривятся, когда я об этих коричневых гадах пишу. Но скоро им будет конец.
Мама! Почему вы так редко пишете? Обижусь. Пиши, как твоё здоровье. Я слышала, что плохое. Это меня огорчает. А как Алка? Пишите! Привет тебе, тёте Соне, дяде Ване и всем, всем. Целую крепко. Ваша Кларка. 27 июня 1943г»
А в июле 1943г. Коваль была представлена к правительственной награде.
_________________________________________________________
Наградной лист.
Коваль Клара Матвеевна, 1923 года рождения, сержант,
санинструктор 228 танкового батальона.
За период боёв санинструктор Коваль К.М. находилась с боевыми машинами на огневых позициях, оказывая помощь раненым бойцам и командирам. В боях проявила отвагу и мужество, бросаясь к подбитым и горящим танкам для оказания помощи экипажу. Сама лично оказала помощь и эвакуировала с поля боя до 30 бойцов и командиров своей и других частей. За проявленное мужество в боях за социалистическую Родину представляется к правительственной награде – ордену Красной Звезды.
19 июля 1943г.
Командир 228 танкового батальона капитан Скворцов.
